Благо, есть друзья, вкусы которых примерно совпадают с моими. Так что, дорогой
beljour, спасибо тебе за то, что ты читаешь хорошие книги и делишься прочитанным. Так было с чудесным романом Людмилы Улицкой "Медея и ее дети" и с "Последним поклоном" Виктора Астафьева. Так случилось и теперь, когда буквально за пару дней я проглотила книгу Евгения Водолазкина "Лавр". Читала в какой-то горячке, слишком быстро. А потом жалела, что сама же у себя отнимаю свои первые впечатления, не растягиваю удовольствие, как надо бы, а спешу схватить всю историю целиком.
Я не буду долго и нудно перечислять достоинства этой книги и ее автора. Скажу только, что Евгений Водолазкин учился у самого Дмитрия Сергеевича Лихачева, а жанр романа «Лавр» - житие, что само по себе нетривиально и привлекает внимание.
Кое-где пишут, что книга эта о Боге. Не верьте. Там совсем мало о Боге, но больше о любви. О любви земной, о любви к людям, о самоотречении, ради любви. Ну и, конечно, о вере. Да, именно так. Не о Боге, но о вере. Потому что как по мне, это явления разные.
В моем личном списке книг на эту тему (в котором также присутствует Иван Шмелев и его «Лето Господне» и «Quo vadis” Генрика Сенкевича) роман «Лавр» занял свое особое место. Для меня тема духовных исканий очень больная. Я совершенно не понимаю, как можно верить во что-то сегодня. Когда храмы отдельно, священнослужители отдельно, мораль, если таковая имеется, сама по себе, а человек тонет в этом хаосе, смешивая в голове похудение во время поста, медитации, трапезы на кладбище на Пасху и цитаты из Ветхого Завета в соцсетях. Но когда я читаю подобные книги, я ощущаю особенный трепет. И этот трепет, он о главном, о чем-то самом важном. Не о Боге, не о религии, не о церкви, но о вере.
Еще одно неоспоримое достоинство этого романа - его язык. Увлекательная игра со стилями, когда в тексте смешиваются, к примеру, древнерусские обороты и современный канцелярит, который в своей речи используют псковские юродивые. Но эти, казалось бы, несочетаемые вещи так гармонично вписаны в повествование, что вызывают эстетический восторг.
Выписала тут несколько прекрасных цитат. Наслаждайтесь!
«Я скажу странную вещь. Мне все больше кажется, что времени нет. Все на свете существует вневременно, иначе как мог бы я знать небывшее будущее? Я думаю, время дано нам по милосердию Божию, чтобы мы не запутались, ибо не может сознание человека впустить в себя все события одновременно. Мы заперты во времени из-за слабости нашей».
" - Какого знака ты хочешь и какого знания, спросил старец, стоявший у Гроба Господня. Разве ты не знаешь, что всякий путь таит в себе опасность? Всякий – и если ты этого не осознаешь, так зачем же и двигаться? Вот ты говоришь, что тебе мало веры, ты хочешь еще и знания. Но знание не предполагает духовного усилия, знание очевидно. Усилие предполагает вера. Знание – покой, а вера – движение.
Но разве не к гармонии покоя стремились праведники, спросил Арсений.
Они шли через веру, ответил старец. И вера их была столь сильной, что превращалась в знание.
Я лишь хочу узнать общее направление пути, сказал Арсений. В том, что касается меня и Устины.
А разве Христос не общее направление, спросил старец. Какого же направления ты еще ищешь? Да и что ты понимаешь под путем – не те ли пространства, которые оставил за спиной? Со своими вопросами ты дошел до Иерусалима, хотя мог бы задавать их, скажем, и из Кириллова монастыря. Я не говорю, что странствия бесполезны: в них есть свой смысл. Не уподобляйся лишь любимому тобой Александру, имевшему путь, но не имевшему цели. И не увлекайся горизонтальным движением паче меры.
А чем увлекаться, спросил Арсений.
Движением вертикальным, ответил старец и показал вверх."
«Знаешь, друже, всякая встреча больше ведь, чем расставание. До встречи – пустота, ничто, а после расставания пустоты уже не бывает. Встретившись однажды, полностью расстаться невозможно. Человек остается в памяти как ее, памяти, часть. Эту часть создал он, и она живет и иногда входит в соприкосновение со своим создателем. Иначе отчего же мы чувствуем дорогих людей на расстоянии?"
"Справедливый человек не тот, кто не обидит, а тот, кто мог бы обидеть, но не захотел".
